Lass mich siegen, lass mich sterben, lass mich lieben, lass mich fliegen (c)
Сюда я обязана была выбраться в любом случае - независимо даже от тридцатых, от темы репрессий и всего прочего. Всё-таки - если вспомнить, как начиналось с Ринордийском - это один из главных и первых моих вдохновителей.
Место миленькое. Не знаю, как тут было во времена Мандельштама, но сейчас - вполне. Довольно красиво, при этом тишина и камерность - хоть и недалеко от больших улиц (пройти до конца переулка - упрёшься в Сивцев Вражек, а там и Арбат). Может быть, чуть-чуть угнетающе: из-за узко стоящих домов и замкнутого пространства иногда возникает смутное ощущение ловушки. Но это, наверно, по обстоятельствам и настроению.
По крайней мере, в этом самом доме - который стоял тогда здесь - он написал не только эпиграмму, но и это:
Квартира тиха, как бумага —
Пустая, без всяких затей, —
И слышно, как булькает влага
По трубам внутри батарей.
Имущество в полном порядке,
Лягушкой застыл телефон,
Видавшие виды манатки
На улицу просятся вон.
читать дальше
*Где-то читала, что в общественной памяти сохранился не Мандельштам, а миф о Мандельштаме. После некоторых комментов склоняюсь к тому, что так и есть. Интересно, сколько из тех, что упоминают эпиграмму, помнят о том, что позже была и ода. Да-да, я помню все эти исследования про подтексты и что "на самом деле это тоже такая эпиграмма". Сейчас специально перечитала - нет там никаких подтекстов. Да, мне самой тошно, но нет их там. Что, впрочем, не отменяет остального. "Я узнал, он узнал, ты узнала, А теперь куда хочешь влеки"...*
Вообще, мне бы, конечно, было интересно, кто всё-таки написал то послесловие и что конкретно там было про "гипнотическое влияние Сталина" - момент, на котором меня жахнуло сценой из 41й главки, с которой всё и началось. Но для того, чтоб это посмотреть, надо ехать в Жулебино. А в Жулебино мне не хочется ни под каким предлогом.
Место миленькое. Не знаю, как тут было во времена Мандельштама, но сейчас - вполне. Довольно красиво, при этом тишина и камерность - хоть и недалеко от больших улиц (пройти до конца переулка - упрёшься в Сивцев Вражек, а там и Арбат). Может быть, чуть-чуть угнетающе: из-за узко стоящих домов и замкнутого пространства иногда возникает смутное ощущение ловушки. Но это, наверно, по обстоятельствам и настроению.
По крайней мере, в этом самом доме - который стоял тогда здесь - он написал не только эпиграмму, но и это:
Квартира тиха, как бумага —
Пустая, без всяких затей, —
И слышно, как булькает влага
По трубам внутри батарей.
Имущество в полном порядке,
Лягушкой застыл телефон,
Видавшие виды манатки
На улицу просятся вон.
читать дальше
*Где-то читала, что в общественной памяти сохранился не Мандельштам, а миф о Мандельштаме. После некоторых комментов склоняюсь к тому, что так и есть. Интересно, сколько из тех, что упоминают эпиграмму, помнят о том, что позже была и ода. Да-да, я помню все эти исследования про подтексты и что "на самом деле это тоже такая эпиграмма". Сейчас специально перечитала - нет там никаких подтекстов. Да, мне самой тошно, но нет их там. Что, впрочем, не отменяет остального. "Я узнал, он узнал, ты узнала, А теперь куда хочешь влеки"...*
Вообще, мне бы, конечно, было интересно, кто всё-таки написал то послесловие и что конкретно там было про "гипнотическое влияние Сталина" - момент, на котором меня жахнуло сценой из 41й главки, с которой всё и началось. Но для того, чтоб это посмотреть, надо ехать в Жулебино. А в Жулебино мне не хочется ни под каким предлогом.
-
-
27.12.2015 в 20:24-
-
27.12.2015 в 20:50-
-
27.12.2015 в 21:13-
-
27.12.2015 в 21:15