То пьеса - это бродячий театр и цирк шапито вместе взятые. Это представление, даже не пытающееся прикинуться чем-то другим. И вроде все смеются, но за этим постоянно мелькает какая-то чисто цирковая дьявольщинка.
Здесь мне безусловно нравится Тибул - может, даже больше, чем в сказке. Его революционность - это революционность романтика и мечтателя, и оттого он более уязвим. (И в начале напоминает мне Феликса).
Суок - практически та же, но как будто чуть-чуть другая. Чуть-чуть более взрослая, может быть. И да, она всё-таки одна из самых моих любимых женских персонажей всех книг и фильмов.
Здесь, правда, есть ещё Алина, которая мне тоже понравилась, но которой до обидного мало. Такое ощущение, что автор её придумал и придумал классно, а потом как-то забыл дать ей нормальную роль. Впрочем, нет, сцена с ней и Гаспаром прекрасна.
"- Стой. Стреляю.
Осечка. Ещё раз. Стреляю.
Осечка. Ещё раз. Стреляю.
- Я убит или опять осечка?
- Осечка. Я говорила тебе, Август, что из такого пистолета стрелять нельзя".
*так и слышу её флегматично-машинный голос)*
Кто сильно потерял в эффектности - так это Тутти. У него по природе не очень яркий, переливчатый образ: это лунный свет, засохшие лепестки роз, нечто хрупкое, не от мира сего. В шуме и гаме пьесы он просто теряется.
Раздватрис, будучи в сказке безобидным, в общем-то, дурачком, которого иногда и пожалеть тянет, здесь обнаруживает какую-то почти садистскую су
А вот продавец шаров оказывается "внезапно нашим", что неожиданно, но забавно. Кстати, фишку с пантерой сходу даже не просекла, перечитывала. Вот это правильно, я считаю. Хотя пантере по любому не повезло. Но здесь её хотя бы не использовали так откровенно и некрасиво.
Да, Просперо в этом эпизоде выглядит, несомненно, лучше в моральном плане. (В сказке... Да, она, конечно, сказала "беги, я за тобой", но она, извините, 12-летняя девочка, а он - взрослый мужик, фактически профессиональный революционер. Что значит "она сказала"?) Здесь же всё обставлено по-другому и вопросов не вызывает.
Хотя, если честно, какого-то яркого индивидуального образа за Просперо не появилось. В сказке была некая стихийная сила, чуть заметно маячащая угроза... А здесь это исчезло, взамен же не появилось ничего. Просперо - скорее, символ: символ восстания, символ борьбы... Его личности я не вижу.
Хотя нет, был один момент... Прямо перед финальным разоблачением Тибула, на фразе "Где Суок?" Прямо слышу его интонацию - ледяную и очень тревожную. Как будто у него есть догадка, и больше всего он хочет, чтобы она оказалась неправильной.
И всё-таки самое-самое для меня в пьесе - это Тибул, прикидывающийся палачом. И, наверно, даже не с куклой, а раньше, с настоящей Суок. Это так... так мило и одновременно стрёмно.
Вообще, это надо читать как вариацию на тему. Сказка первична. Пьеса - автор здесь развлекается, очерчивая кругами уже нарисованное и танцуя по собственным узорам.